КСЕНОФОБИЯ

• 

Соціальна сфера

20.10.2010

КСЕНОФОБИЯ (от греч. хenos – чужой, посторонний, и phobos – страх) – негативная установка, иррациональный страх и ненависть к чужакам. Объектами ксенофобии могут быть как конкретные группы – представители чужой религии (иноверцы), расы, племени или нации (иноплеменники, инородцы), государства (иностранцы) и т.п., так и вообще все «чужие» («обобщенный Чужой»), по выражению известного российского социолога Ю.Левады). В современной социологии и социальной психологии эти явления описываются в более четких аналитических терминах (межгрупповой конфликт, этноцентризм, этнические стереотипы и предубеждения, социальная нетерпимость и т.д), однако они имеют ряд общих черт (см. ЭТНОЦЕНТРИЗМ;ЭТНОПСИХОЛОГИЯ)

Подобно другим социально-психологическим явлениям, ксенофобия коренится как в общественном, так и в индивидуальном сознании. Люди всегда склонны воспринимать и оценивать жизненные явления сквозь призму традиций и ценностей собственной группы, выступающей в качестве эталона или оптимума: «Мы» (свои) лучше, чем «Они» (чужие).

В древнейших обществах подозрительно-враждебное отношение к чужакам было необходимым условием формирования и поддержания единства и идентичности собственной родоплеменной группы. По мере расширения, усложнения и интенсификации межгруппового общения, образы

«Других» дифференцируются, окрашиваясь разными эмоциями, в зависимости от характера конкретных межгрупповых отношений. Непохожесть может вызывать не только отрицательные чувства, но и интерес, потребность во взаимодействии и обмене. Группа-конкурент вызывает к себе враждебность и зависть. Отношение к людям, с которыми мы сотрудничаем, может быть окрашено положительными чувствами, а к тем, на кого мы смотрим со стороны, – чувством любопытства. Понятия «Другой», «Чужой», «Посторонний» предполагают разное социальное расстояние и имеют неодинаковую эмоциональную окрашенность.

Несмотря на интернационализацию и глобализацию жизни и культуры, а отчасти благодаря этим процессам, ксенофобия в современном мире очень сильна. Она проявляется в многочисленных конфессиональных, расовых и этнокультурных конфликтах и актах насилия.

Носителями и проводниками ксенофобии являются прежде всего те слои и группы, которые чувствуют угрозу своей социальной идентичности и боятся подчинения и поглощения более мощными силами. В развивающихся странах главным объектом вражды и одновременно зависти является «Запад», «вестернизации» противопоставляется идеология возвращения к собственному идеализированному патриархальному, зачастую воображаемому, прошлому. Западные же традиционалисты видят угрозу в интернационализации мира и наплыве иммигрантов из Азии и Африки.

Борьба развертывается как на мировом уровне, так и в рамках каждой отдельно взятой страны. Ксенофобия выступает, с одной стороны, как проявление трайбализма, желания любой ценой сохранить свои «исконные» свойства, а с другой – как специфическая идеология, с помощью которой господствующие классы мобилизуют на борьбу с «чужаками» социально уязвимые слои населения. Образ символического врага при этом демонизируется и наделяется всевозможными пороками. Ксенофобия, будь то расизм или антисемитизм, – имманентная черта любой разновидности фашизма и национального экстремизма. Этнические фобии дополняются сексуальными (гомофобия) и культурными (неприязнь к любым нетрадиционным формам поведения, искусства и т.д.). Какой именно символ выдвигается на авансцену – часто дело политического расчета.

Эти проблемы чрезвычайно актуальны и для России. Официальный советской идеологией был интернационализм, казалось бы, несовместимый с ксенофобией. Однако принцип идеологической исключительности, наложившийся на старую идею «Москва – третий Рим», и образ СССР как осажденной врагами крепости, порождали прямо противоположные чувства. После Второй мировой войны, чтобы обеспечить идеологическую монополию и преодолеть западные влияния, И.Сталин развернул широкую кампанию по созданию образа глобального врага. Борьба с космополитизмом, влиянием «растленного Запада» и «низкопоклонством перед иностранщиной» внедряли в массовое сознание недоверие ко всему чужому. Контакты с иностранцами всячески ограничивались, браки с ними были запрещены.

Внутри страны «дружба народов» также была проблематичной. Декларативная любовь и уважение к другим народам покоились на молчаливой предпосылке, что «они» ничем существенным не отличаются от «нас». Советские люди искренне сочувствовали абстрактным американским неграм, но стоило появиться конкретным черным студентам, как в СССР обнаружились ростки расизма. Степень этнокультурного своеобразия и несовпадения интересов разных народов недооценивали. В стране существовала негласная, но вполне реальная этнонациональная иерархия, с которой были связаны определенные права и привилегии: русский народ в роли «старшего брата», «титульные нации», именем которых назывались республики, «коренные» и некоренные народы, национальные и иные меньшинства и, наконец, нежелательные и подозрительные «перемещенные народы», вроде чеченцев и крымских татар. Важную роль в культурной и кадровой политике играл антисемитизм. Получалось, что все народы были равны, но одни были более равны, чем другие. Связанная с этим взаимная неприязнь усугублялась памятью о прошлых этнонациональных конфликтах.

После распада СССР, не в последнюю очередь – вследствие межнациональных противоречий, ксенофобия усилилась. Первым объектом ее стал «старший брат». Некоторые лидеры бывших советских республик возложили ответственность за все свои прошлые, настоящие и будущие трудности на Россию и русских. По данным Левада-центра, в 1989 признаки открытой ксенофобии обнаруживали примерно 20 % населения СССР, в зонах этнических конфликтов показатели были гораздо выше. В начале 1990-х показатели национальных антипатий выросли до 35–40 %, особенно там, где происходила национальная консолидация (Балтия, Украина, Молдавия, Закавказье). Резко усилилась ксенофобия и среди русского населения. Идеологи русского национализма восприняли крушение советской империи не как закономерный исторический процесс, а как результат происков внешних и внутренних врагов, угрожающих выживанию русской нации. Сильный толчок ксенофобии дала война в Чечне и опасность международного терроризма. Объектами ксенофобии стали многочисленные мигранты, которых часто воспринимают как нежелательных конкурентов и носителей чуждой культуры (см.МИГРАЦИЯ НАСЕЛЕНИЯ МЕЖДУНАРОДНАЯ).

В ноябре 2005 55% опрошенных Левада-центром россиян сказали, что за последние годы число русских, разделяющих крайние националистические взгляды, увеличилось, и только 8% – что таких людей стало меньше. Лозунг «Россия для русских» полностью поддержали 16% опрошенных, а с оговорками («осуществить, но в разумных пределах») – еще 37%; отрицательно относятся к нему – «это настоящий фашизм» – 23% (в 1998 так думали 30 %). Причинами роста ксенофобии 18% опрошенных считают террористические акты, 13% – плохие условия жизни в России, 12% – «вызывающие действия, поведение национальных меньшинств», 3% – нежелание или неспособность властей бороться с национализмом, 2% – национальные предрассудки русского населения. Характерно, что ответственность за ксенофобию, как и за все прочие негативные явления, часто возлагается на других.

Ксенофобия тесно связана с имперским сознанием, изоляционизмом, с мнением, что «нам никто не желает добра, а только плохое», традиционализмом и страхом перед Западом. Совместный эффект многолетней антиамериканской пропаганды и фрустраций, обусловленных распадом СССР, привели к росту антиамериканизма, причем негативное отношение к политике США переносится на рядовых американцев. Доля россиян, относящихся к американцам с симпатией и интересом, в 2005 по сравнению с 1996 уменьшилась с 16 до 7%, а число относящихся с раздражением и неприязнью выросло с 5 до 13% (плюс 6% – «с недоверием и страхом»). Из народов, населяющих Россию, наибольшую враждебность, по данным массовых опросов, вызывают чеченцы и цыгане.

Ксенофобия особенно характерна для тех социальных слоев, положение которых ухудшилось или неустойчиво. Она сильно выражена у учащихся ПТУ, рабочей молодежи и школьников, проживающих в малых, кризисных городах, а также в мегаполисах, где все социальные конфликты наиболее обнажены. Ее культивируют экстремистские ультранационалистические группы, организации скинхедов и т.п., причем за спонтанным молодежным экстремизмом часто стоят определенные политические силы. Характерно, что с 1991 по 1997 почти удвоилась доля ксенофобских ответов среди респондентов с высшим образованием.

Враждебность к «чужакам» проявляется не только на словах. В 2003–2005 участились нападения и убийства иностранных студентов, антифашистов и правозащитников. На улицах городов можно видеть нацистские графитти. Хотя большинство россиян это осуждает, понимая, что такие действия ухудшают международный имидж России, мешают развитию туризма, ухудшают инвестиционный климат и в итоге тормозят как внутреннее, так и внешнее развитие страны в современном мире.

Ненависть, аккумулированная в общественном сознании, закрепляется в психике конкретного индивида. В основе ксенофобии часто лежит бессознательная потребность повысить собственное самоуважение путем негативной идентификации, когда содержание «Мы» определяется не через какие-то положительные ценности, а через отрицание «чужого». Негативная идентичность конституируется образом врага, когда весь мир разделяется на «наших» и «не-наших», а собственные неудачи воспринимаются как результат происков внешних и внутренних врагов. Конкретные объекты ксенофобии у разных групп и индивидов могут варьироваться. Выбор символа ненависти обусловлен, с одной стороны, собственной принадлежностью субъекта и его воспитанием в детстве и юности, когда усваиваются главные социальные установки и стереотипы, а с другой – ситуативными факторами, включая пропаганду. Однако разные виды ксенофобии, как правило, пересекаются, сливаясь в единое целое. По данным социолога Л.Гудкова, вероятность пересечения разных ксенофобских установок составляет 75–80%. Ксенофобу подчас все равно, кого убивать – «черных», евреев, китайцев, перуанцев или представителей иной молодежной культуры, достаточно того, что перед ним – чужой.

Определенный свет на ксенофобию бросает психоаналитическая теория «авторитарной личности», согласно которой предубежденный субъект проецирует на другого, приписывает ему свои собственные морально неприемлемые чувства и влечения (агрессивность, зависть, расчетливость и т.п.). В экстремальных, крайних случаях, ксенофобия действительно становится неконтролируемой фобией, напоминающей манию преследования, когда человеку всюду мерещатся враги, и он нуждается в помощи психиатра.

Ксенофобия – опасное социально-психологическое явление, подрывающее общественный порядок и наносящее серьезный ущерб как своим жертвам, так и носителям. Превращение враждебного и опасного «Чужого» в «Другого», который может быть не только соперником и конкурентом, но и Собеседником и Партнером, – одно из условий выживания человечества. Борьба с ксенофобией должна быть комплексной. Хотя российское законодательство запрещает пропаганду расовой и национальной ненависти, до суда такие дела доводятся редко, а наказания часто бывают символическими. Нельзя предоставлять ксенофобии публичную трибуну в СМИ. Преодоление ксенофобии требует последовательного воспитания и самовоспитания в духе толерантности (терпимости), начиная с раннего детства. Толерантность означает самокритичное отношение к себе и терпимость к другим.

И.С.Кон

По материалам сайта Онлайн Энциклопедия Кругосвет